Пресвитер иоанн письмо. Кто такой пресвитер Иоанн? Письмо пресвитера Иоанна

Крестоносцам, терпевшим в Святой земле одно поражение за другим, позарез нужен был мощный союзник. На европейских монархов надежд было мало, и его стали искать на Востоке. И в конце концов нашли, но не реального, а мифического.

Индийское царство пресвитера Иоанна — пожалуй, один из самых загадочных мифов в истории Средних веков. Земля, где живут блаженные, не знающие ни в чем недостатка и не ведающие ни зависти, ни злобы. Пьют они из чудесных источников, вода которых излечивает все болезни, вкушают чудесную пищу. Реки, бегущие по царству, берут свое начало в эдемском саду, и дно их устлано драгоценными камнями. Золото в тех краях никто не считает — его выносят в огромных количествах на земную поверхность черные муравьи размером с поросят. Есть там каменная река, за которой живут пропавшие неведомо куда легендарные десять колен Израиля, а за горами, у самой границы царства и мира, томятся в ожидании апокалипсиса народы Гог и Магог — пожиратели трупов, которых освободит Антихрист перед концом света, чтобы повести на битву против войска Иисуса. Земля та полнится фантастическими существами: драконами, грифонами, фениксами, саламандрами, сатирами, кинокефалами, людьми с лицом на животе, с двумя головами, с ушами до пят и двенадцатью ногами… Правит этим царством могущественный царь-священник — пресвитер Иоанн, войско которого насчитывает 100 000 пехотинцев и 10 000 всадников.

Поскольку вся Европа несколько веков подряд свято верила этому мифу, логично предположить, что возник он не на пустом месте.

«О прибытии индийского патриарха в Рим»

Рассказ аббата Одо Одо Реймсского вполне можно было бы заподозрить в мистификации, если бы его сообщение не подтверждалось еще одним документом, составленным неизвестным автором и условно называемым «О прибытии индийского патриарха в Рим». Повествования сильно различаются в деталях и, очевидно, составлялись независимо друг от друга. Логичнее заподозрить мистификацию со стороны того, кто называл себя архиепископом Индии (как следует из названия, во втором источнике Иоанн именуется даже патриархом).

Истоки легенды

Возможно, образ индийского царя-священника восходит к преданиям об индо-парфянском царе Гондофаре, правившем в I веке на северо-западе Индии. Согласно апокрифам, он был якобы крещен святым Фомой и стал покровителем христиан, хотя на самом деле был либо буддистом, либо зороастрийцем.

Епископ из Габалы

Войска сельджукского эмира Имада ад-Дина Зенги, прозванного Кровепроливцем, подошли к Эдессе (современная Урфа в Турции) 28 ноября 1144 года. Столица самого северного из государств, основанных крестоносцами во время Первого крестового похода, не была готова к осаде, да к тому же ее сюзерен — граф Жослен II де Куртене — находился за Евфратом, где осматривал восточные окраины своих владений. Город не продержался и месяца. В сочельник, 24 декабря, рухнули подкопанные сельджуками башни и начался общий штурм. Как писал сирийский патриарх Михаил, осаждавшие ворвались в ночной город подобно «вампирам и диким животным, чтобы попировать плотью убиенных».

Это был первый серьезный успех мусульман на Ближнем Востоке. Эдесса в стратегическом отношении была очень важным центром: тот, кто ею владел, контролировал сельджукскую Месопотамию и торговые пути из Центральной Азии к побережью Средиземного моря. Франки (так называли латинских колонистов в Святой земле) прекрасно понимали, что если не нанести в самое ближайшее время контр удар, Имад ад-Дин Зенги имеет все шансы стяжать славу завоевателя не только Эдессы, но и Антиохии, а возможно, и Иерусалима. С целью убедить могущественных европейских монархов прийти на помощь Святой земле из Палестины на Запад одно за другим потянулись посольства.

С одним из них в Рим прибыл некий епископ из Габалы (современная Джебела на востоке Сирии) по имени Гуго. 18 ноября 1145 года он присутствовал на приеме в папском дворце в Витербо и, если верить хронике Оттона Фрезингенского, рассказал собравшимся следующую историю. «Не так много лет назад некий царь и священник Иоанн, который <…> обитал на крайнем востоке и вместе со своим народом был христианином, пошел войной на братьев-царей Персидских и Мидийских, по имени Самиарды (Самирды), и разорил Экбатаны, столицу их царства». По словам Гуго, после этой победы пресвитер (вторая степень христианского священства, иерей) — так он называл Иоанна — двинулся на запад, имея целью посетить святыни Иерусалима и помочь братьям по вере в борьбе с мусульманами. Дойдя до Тигра, он не смог его форсировать, поскольку не имел флота, и повел свое войско вверх по течению, на север, рассчитывая, что там зимой река покрывается льдом. Однако его надежды не оправдались, и, простояв какое-то время лагерем на берегу, он повернул обратно, спасаясь от эпидемии, которая начала выкашивать ряды его воинов. Это самое раннее Как бы то ни было, 1 декабря 1145 года папа Евгений III выпустил буллу, в которой призвал европейских рыцарей обнажить свои мечи против неверных.

Второй крестовый поход успеха не имел. Но нам здесь важно другое: никто в окружении папы не усомнился в самом существовании загадочного государства царя-христианина. Чтобы объяснить это, нам понадобится перенестись почти на четверть века назад.

Таинственный гость латеранского дворца

В 1122 году ко двору папы Каликста II прибыл некий Иоанн — индийский архиепископ (не путать с нашим главным героем — пресвитером Иоанном) из города Ульна (этот визит подробно описал аббат Одо, настоятель монастыря Святого Ремигия в Реймсе). То, что в Индии есть христиане, папское окружение не удивило. Об этом свидетельствовали путешественники, там побывавшие, об этом же европейцы читали в Деяниях апостолов Фомы и Варфоломея — те якобы крестили обитателей загадочной страны в I веке. Действительно, христианская община в Индостане возникла рано, но все же не в I, а в середине IV века. Ее основал в городе Кодунгаллур (ныне на территории штата Керала на юго-западе Индии) торговец из Месопотамии Фома Канский, образ которого в сочинениях средневековых авторов и слился с образом апостола Фомы.

Удивление вызвало не присутствие в Индии христиан, а другое: после того как арабы в VI-VII веках распространили свою власть от Гибралтара до Кабула, между Европой и Индией опустился исламский занавес, и непонятно было, как христианский священник столь высокого ранга смог добраться до Рима из тех отдаленных мест. Еще более удивительным оказался рассказ индийского посланца. По словам Иоанна, столица его царства (имя царя он не называет) — Ульна — стоит на текущей из земного рая реке Фисон. Воды ее выносят на берег несметное количество золота и драгоценных камней. Неподалеку от города есть озеро. В центре него возвышается гора, на которой построена церковь-усыпальница святого Фомы. Нетленное тело апостола пребывает в раке, подвешенной на серебряных цепях. Раз в год, за семь дней до праздника поминовения апостола (вероятно, 21 декабря), воды озера на две недели уходят, и верующие получают возможность попасть на остров и приблизиться к телу святого. А тот, будто живой, каждому причащаемуся собственноручно кладет в рот облатку. Если же к Фоме подойдет нераскаянный грешник, апостол сожмет руку с облаткой и не разожмет ее до тех пор, пока грешник не покинет храм или не покается. Каликст II не поверил Иоанну и даже хотел предать его анафеме, но тот поклялся на Святом Евангелии, что говорит чистую правду. «И тогда, — пишет Одо Реймсский, — поверил в это господин папа, поверила и вся курия, и провозгласили, что благодаря всемогущему Господу апостол может совершить невиданное». Так история о чудесном индийском царстве и гробнице Фомы получила своего рода сертификат подлинности (позже она ляжет в основу всех легенд о царстве пресвитера Иоанна). Поэтому, когда спустя 23 года епископ из Габалы Гуго, прибывший в Рим просить помощи в борьбе против мусульман, поведал папе о могучем индийском христианском царе — пресвитере Иоанне, никто не усомнился в правдивости его рассказа. Все решили, что речь идет как раз о стране со столицей в Ульне, о которой некогда поведал индийский архиепископ. Но откуда епископ Гуго узнал о подвигах мифического царя Иоанна?

Полубратья по вере

Индийские христиане не были ни православными, ни католиками. Они исповедовали несторианство, то есть учение константинопольского патриарха Нестория, утверждавшего, что Христос был не богочеловеком, а Богом и человеком, иными словами, что его природа была не двуединой, а двойственной. За это Нестория в 451 году предали анафеме. И в Византии, и в Европе его учение было фактически искоренено, а вот в глубинах Азии оно пустило прочные корни. Несториане-миссионеры дошли до самого Китая, где их вера пользовалась покровительством императоров династии Тан. В 1007 году несторианство сделали своей государственной религией сразу два центральноазиатских ханства — кереитское и найманское, — располагавшиеся на территории нынешних центральных и восточных аймаков Монголии. Из-за недостатка информации о тех далеких землях европейские средневековые авторы обычно причисляли восточных последователей Иисуса к «правоверным» христианам. То, что они исповедуют ересь Нестория, европейцы до конца осознали лишь в первой половине XIII века.

Чудесные превращения Елюя Даши

Известно, что никакой христианский полководец в тот период не воевал с царями Персии, которых Гуго называет братьями Самиардами. Однако и дыма без огня не бывает. Вряд ли личность Иоанна — плод фантазии епископа, поэтому стоит поискать в истории событие, слух о котором мог трансформироваться в легенду о победах пресвитера. В некоторых списках хроники Оттона Фрезингенского, где приводится рассказ Гуго, имя мифических братьев, которых разгромил Иоанн, пишется не с «м», а с «н» — Саниарды или Саньярды (Saniardi). Скорее всего, это искаженное Санджар (Sandjar). Так звали реального сельджукского султана — Муизз ад-Дин Абу-л-Харис Ахмад Санджара, — который действительно потерпел сокрушительное поражение на своих восточных границах в 1141 году. Однако его победителем был не христианин, а, скорее всего, буддист — Елюй Даши. Он носил титул гурхана (буквально — «хана ханов»), и его монголоязычное государство каракиданей, Западное Ляо, в те времена занимало территорию от Сырдарьи до озера Балхаш и хребта Тарбагатай.

Как из одного Санджара у Гуго получилось два Самиарда, понять можно. У сельджуков существовал обычай делить государство между братьями. Правда, брат Санджара, Мухаммад, к 1141 году успел умереть, но Гуго этого мог и не знать. Более сложный вопрос: как буддист Елюй Даши трансформировался в христианина? Здесь надо учесть, что государство каракиданей, в котором было немало несториан, к моменту упомянутой битвы не просуществовало и трех лет, и азиатские купцы (наиболее вероятные информаторы франков) почти ничего о нем не знали. Прослышав о том, что кто-то разбил мусульман и среди победителей было много воинов, исповедующих Христа, они вполне могли приписать эту заслугу найманам или кереитам, исповедовавшим вместе со своими ханами несторианство вот уже почти полтора века, о чем на Востоке было известно. Так Елюй Даши был «крещен». Но возникает следующий вопрос: как он превратился в Иоанна? Наиболее правдоподобной представляется гипотеза Густава Оперта, специалиста по истории Древней Индии. Немецкий ученый полагал, что в «Иоанна» превратился титул Елюй Даши — гурхан. Передаваемый из уст в уста, он на пути из Средней Азии в Палестину прошел два языковых фильтра — тюркский (сельджукский) и иудейский. У тюрок «гурхан» смягчился до «юрхан», а иудеи его «перевели» как «йоханан», что франки восприняли как еврейское имя Йоханан — эквивалент христианского Иоанн. Наконец, необходимо ответить на вопрос: почему Гуго записал превратившегося в Иоанна Елюя Даши в индийские цари? Мы знаем, что средневековые географы до конца XIII века, говоря об Индии, зачастую сами того не подозревая, имели в виду вообще все азиатские земли, лежавшие на восток от Персии и до «пределов мира». Правда, они выделяли Индию Ближнюю, Среднюю и Дальнюю, но границы между этими Индиями были крайне размыты и менялись от сочинения к сочинению. Вот из таких абсолютно фантастических представлений соткался миф о пресвитере Иоанне. Но последующая его история ничуть не менее удивительна.

Письмо из неведомого царства

Во время Второго крестового похода европейские государи терпели поражение за поражением. И когда они в конце концов были вынуждены убраться с Ближнего Востока, давление сельджуков на государства крестоносцев многократно усилилось. Их положение осложнялось тем, что во главе и Антиохии, и Иерусалимского королевства стояли женщины (княгиня Констанция и королева Мелисенда), которые не были способны организованно противостоять натиску с Востока. Мольбы о помощи оставались на Западе без ответа, у европейских монархов просто не хватало сил — для очередного похода в Святую землю им нужен был сильный союзник. И когда в 1165 году по Европе стало ходить загадочное письмо, автор которого, называвший себя христианским царем Индии, пресвитером Иоанном, предлагал создать антиисламскую коалицию, многие решили, что такой союзник появился.

По свидетельству французского монаха Альбрика из монастыря Трех источников, письмо это было адресовано византийскому императору Мануилу Комнину. Тон этого послания довольно странен: «Возвестили нам, что почитаешь ты величие наше и могущество наше известно тебе. Через апокризиария мы узнали, что желаешь ты послать на наш суд некие забавные и смешные вещицы. И поскольку мы человеки, то с благосклонностью принимаю это <…>. Ежели ты желаешь перейти под наше господство, то при дворе нашем ты обретешь еще большее достоинство и высоту положения и сможешь наслаждаться изобилием, а если пожелаешь возвратиться, то уедешь с богатыми дарами. Помни о воздаянии и вовеки не согрешай». Это не дипломатическое послание, а нечто написанное с явной целью поглумиться. Посла, прибывшего с таким документом ко двору императора Византии, в лучшем случае вытолкали бы взашей. Но этого не произошло, поскольку ко двору Мануила Комнина такой посол никогда не являлся. Долгое время считалось, что письмо было написано на греческом, а затем переведено на латынь. Но уже в наше время филологи доказали, что текст чисто латинский. Значит, к Востоку послание не имело никакого отношения. И составил его человек, явно настроенный против византийского монарха, намеренно стремящийся его унизить. Кто же мог быть автором письма? Подозрение падает в первую очередь на латинян Святой земли, поскольку Мануил Комнин стремился расширить свои владения за счет территории Антиохийского княжества. Крестоносцы это расценивали как предательство и платили хитрому византийцу лютой ненавистью. Однако вряд ли кто-то стал бы затевать столь сложную игру только ради того, чтобы поиздеваться над Мануилом. Автор явно создавал свое послание с расчетом на то, что миф о христианском царстве пресвитера Иоанна утвердился в умах европейцев. Цель его была вполне конкретна — ускорить подготовку нового крестового похода, вселив в католических монархов уверенность, что христиане из глубин Азии готовы присоединиться к крестоносцам. Но есть и другая версия, предложенная американским историком Бернардом Гамильтоном. Согласно ей письмо пресвитера Иоанна не имеет никакого отношения ни к крестоносцам, ни к Святой земле. Это организованная кем-то из приближенных германского императора Фридриха Барбароссы провокация, направленная против папы Александра III.

Конфликт императоров с Ватиканом тлел давно. Папские земли входили тогда в состав Священной Римской империи германской нации, и вопрос «Чей авторитет выше — папы или императора?» в этих условиях не мог не возникнуть. Фридрих и Александр III смотрели на проблему даже шире: какая, вообще, власть выше — светская или духовная? В итоге образовалось два лагеря. В одном были папа и итальянские города, стремившиеся получить независимость от германских императоров, в другом — германский монарх, его бароны и немецкие епископы. В первой половине 1160-х годов казалось, что чаша весов склоняется на сторону Фридриха. Он завоевал всю северную и центральную Италию, и папа был вынужден бежать во Францию. Опьяненный своими победами, император всерьез вознамерился присвоить и духовную власть. Формально он имел на это право: до XIII века во время коронации германские монархи одновременно посвящались и в дьяконы, а папой мог стать священник любого ранга. Но чтобы сделать решительный шаг, нужен был исторический прецедент. И пример пресвитера Иоанна здесь был очень кстати. «Подающий на стол у нас, — пишет Иоанн в своем послании, — примас и король, виночерпий — архиепископ и король, постельничий наш — епископ и король, маршал наш — король и архимандрит, главный повар — король и аббат». Раз Иоанну можно иметь в услужении иерархов церкви, то почему римскому императору нельзя?

Если послание пресвитера Иоанна действительно состряпано с таким расчетом, то можно предположить, кто был его автором. Скорее всего, это граф Райнольд Дассельский, архиепископ Кёльна, канцлер Фридриха и непревзойденный мастер по «связям с общественностью» своего времени. В 1164 году он велел перенести из разоренного немцами Милана в Кёльн мощи трех волхвов — Балтазара, Мельхиора и Каспара, тех самых, которые принесли дары младенцу Иисусу. Действия архиепископа были продиктованы отнюдь не желанием заполучить святые реликвии. Волхвы — не просто цари. Помимо светской, они, по легенде, обладали и духовной властью над подданными. Таким образом, идея совмещения двух властей, столь занимавшая императора, получала обоснование в Священном Писании!

О том, что образ пресвитера Иоанна оказался орудием в некой политической игре, свидетельствует еще один удивительный факт: 27 сентября 1177 года папа Александр III сам отправил письмо Иоанну. Это произошло как раз после поражения, нанесенного Римом Фридриху Барбароссе. Понтифик якобы узнал от своего приближенного, лейб-медика магистра Филиппа, что Иоанн мечтает заполучить алтарь из церкви Гроба Господня, дабы «возвести в своей столице над ним церковь». В письме папа выражает готовность поспособствовать приобретению алтаря. Кто такой этот Филипп и от кого он узнал о желании Иоанна, нам неизвестно. Но нам важно, что папа нигде не называет Иоанна пресвитером — только царем, и ни словом не упоминает о его письме византийскому императору, как будто и не читал его вовсе. Лейтмотив папского послания — гибельность любых попыток принизить власть католической церкви. Очень похоже, что настоящим адресатом папы был не мифический пресвитер, а реальный германский император.

Трудно сказать, сыграло ли какую-то политическую роль «письмо Иоанна», но влияние его на средневековую культуру трудно переоценить. Редкий монастырь не имел его списка у себя в библиотеке. Большая часть этого послания содержала самое подробное описание владений индийского владыки, и постепенно переписчики в монастырских бестиариях дополняли этот рассказ свидетельствами арабских и античных авторов о разных чудесах, так что объем текста, по сравнению с первоначальным, увеличился в четыре раза. В конце концов получилась настоящая энциклопедия чудесного.

Как Чингисхан стал христианином

Между тем борьба христиан с мусульманами в Передней Азии приобретала все большее ожесточение. С целью отвоевать потерянный в 1187 году Иерусалим был объявлен Пятый крестовый поход, во главе которого встали венгерский король Андраш II и австрийский герцог Леопольд VI. 1 июня 1218 года крестоносцы осадили средиземноморский порт в дельте Нила, Дамиетту. Потребовалось полтора года, чтобы сломить мужество ее защитников. Когда Дамиетта пала, египетский султан Малик аль-Камиль предложил обменять ее на Иерусалим. Несмотря на очевидную выгодность сделки, крестоносцы ответили султану отказом: они были воодушевлены не только своими успехами, но и новостью, содержавшейся в письме, полученном 18 апреля 1221 года папой Гонорием III от епископа Якова де Витри из города Акки. Тот сообщал, ссылаясь на шпионов Боэмунда IV, графа Триполи, что царь Давид, «которого в народе называют пресвитером Иоанном» и которого «Бог назначил в наши дни стать бичом для язычников и изничтожителем племени последователей нечестивых законов и обычаев Магомета», за 24 дня разбил персидского султана и сейчас идет маршем на Бухару, после взятия которой двинется на Иерусалим. Почему Иоанн вдруг получил второе имя Давид, историкам еще предстоит выяснить. Здесь важно, что европейцы в очередной раз приняли желаемое за действительное. На самом деле разбили персов не воины пресвитера Иоанна, а орды Чингисхана. Чингисов голубой штандарт с летящим белым соколом папские информаторы приняли за крест святого Андрея. Эта ошибка стоила крестоносцам очень дорого. Рассчитывая на помощь с востока, они в июле 1221 года выступили в поход на Каир. Время было выбрано крайне неудачно: начался разлив Нила, что позволило кораблям Малика аль-Камиля зайти в тыл армии христиан и отрезать ее от Дамиетты, единственного источника снабжения. Крестоносцы попытались вырваться из окружения. Двое суток длился бой в болотистой нильской дельте. В конце концов изнемогшие от усталости и голода, осыпаемые со всех сторон сарацинскими стрелами, христиане запросили перемирия. Султан позволил франкам покинуть поле боя, но взамен потребовал Дамиетту. На этом Пятый крестовый поход бесславно завершился.

Естественно, возник вопрос: почему Иоанн не пришел на помощь единоверцам? Поначалу решили, что пресвитер просто не успел перебросить войска в Египет, а когда узнал, что крестоносцы разбиты, не рискнул в одиночку выступить против султана. Впрочем, ошибка с Чингисханом довольно скоро выяснилась, однако, что удивительно, это никак не подорвало веры европейцев в существование Иоаннова царства. Вопрос был только в том: сохранилось оно под ударами монголов или пало?

Христианский буддист

Рассказ «архиепископа» Иоанна, конечно, абсолютно фантастичен. Реальны в нем только два географических объекта: город Ульна и река Фисон — так в Средневековье именовали Паталипутру (город на северо-востоке Индии) и реку Ганг, на которой Паталипутра и стоит. Однако Паталипутра была не христианским, а одним из самых крупных буддийских центров в этой части Азии. Усыпальница апостола Фомы действительно находилась и находится в Индии, но совсем в другом месте — в Мадрасе (современном Ченнае), на юго-востоке полуострова. Кем был тот, кто кормил этими байками папу, мы, скорее всего, уже не узнаем. Немецкий историк Генрих Менхардт выдвинул оригинальную, но ничем не обоснованную идею, что Иоанн на самом деле был буддистом, выдававшим себя за христианина, «чтобы обеспечить себе лучший прием».

За Иоанном на край света

Как известно, католический мир от нашествия монголов спасла смерть великого хана Угэдэя. Монгольские князья вернулись в Каракорум, чтобы выбрать нового хана, и больше уже в Западной Европе не появлялись. Более того, с востока приходили сообщения, что монголы активно борются с мусульманами. Это соответствовало действительности, но с одной оговоркой — воевали потомки Чингисхана не за веру, а за территории. Однако в Европе таких тонкостей не понимали, что породило новую волну радужных, но беспочвенных надежд. Вдруг стало казаться, что те, кого еще недавно считали всадниками апокалипсиса, на самом деле лучшие союзники в борьбе с мусульманами и первые кандидаты на обращение в христианство.

И вот в апреле 1245 года папа Иннокентий IV отправил на разведку в восточные земли трех францисканских монахов во главе с Джованни Плано Карпини. Помимо прочего им было поручено собрать сведения и о пресвитере Иоанне. До Каракорума миссионеры добирались год и три месяца. Однако францисканцев ждало разочарование: великого хана Гуюка идея христианизации монголов не вдохновила, помогать же католикам отвоевывать Святую землю он согласился лишь при условии перехода Иннокентия IV в его подданство. В 1247 году папские миссионеры вернулись в Италию.

Но что же Иоанн? Францисканцам удалось разузнать о нем совсем немного. В отчете Плано Карпини, известном под названием «История монгалов», есть загадочная пятая глава «О начале державы Татар», которая больше похожа на восточную сказку, чем на документ, составленный разведчиком. Там повествуется о сражениях Чингисхана с разными волшебными существами и фантастическими народами, причем хан эти баталии неизменно проигрывает! Среди победителей монголов упомянут и пресвитер Иоанн — царь Большой Индии. Плано Карпини пишет, что перед решающей битвой тот сделал «медные изображения людей и поместил их на седлах, разведя внутри огонь, а сзади медных изображений поместил на лошадей людей с мехами. [Во время боя] мужи, бывшие сзади, положили что-то на огонь, который был в вышеназванных изображениях, и стали сильно дуть мехами. Отсюда произошло, что греческий огонь опалял людей и лошадей, и воздух омрачился от дыма, и тогда они пустили стрелы в Татар; от этих стрел много людей было ранено и убито, и таким образом они выгнали их в замешательстве из своих пределов, и мы никогда не слыхали, чтобы Татары впредь к ним возвращались».

Как полагает петербургский востоковед Александр Юрченко, эта часть отчета Плано Карпини представляет собой пересказ сохранившегося только в латинских цитатах сочинения, которое условно называют «Роман о Чингисхане». Автор, скорее всего, принадлежавший к недоброжелателям Чингиса, использовал оригинальный полемический прием: взяв за основу хорошо известные и на Востоке средневековые повести о подвигах Македонского, он заменил Александра на Чингисхана и использовал инверсию — все успехи грека он превратил в неудачи монгольского владыки. Раскаленные медные всадники, начиненные горящей нефтью, — это описанная средневековыми хронистами хитрость, к которой якобы прибег Александр в битве с индийским царем Пором, дабы нейтрализовать его боевых слонов (на самом деле ничего подобного не было). В «Романе о Чингисхане» она приписывается как раз полководцу индов.

После экспедиции Плано Карпини европейцами до конца XIII века было предпринято еще три больших путешествия в Монгольскую империю. В 1249-1251 годах там побывал доминиканец Андре де Лонжюмо, в 1253-1255-х — монах-францисканец Гийом де Рубрук и, наконец, Марко Поло, который провел в Азии более 20 лет, с 1271 по 1295 год. Их рассказы о христианском царе Индии разнятся в деталях, но фабула у всех общая. Пресвитер Иоанн исповедовал несторианство (для католиков это было большим разочарованием) и к Индии никакого отношения не имел. Правил он кочевым народом, именуемым найманами. С язычниками монголами, входившими в его царство, Иоанн обходился сурово, и они в конце концов восстали. В битве с ними Иоанн погиб, и предводитель восставших Чингисхан взял его дочку (или внучку?) себе в жены. Эти сведения в какой-то степени соответствовали действительности. По мнению Ивана Минаева, автора одного из первых переводов книги Марко Поло на русский язык, европейские путешественники поведали о судьбе христианского правителя кереитов (которых они перепутали с найманами) — Тогрула. В легендарного пресвитера Тогрул превратился из-за своего титула — ван-хан, дарованного ему в 1196 году чжурчженьским императором Чжан-цзуном за помощь в войне с татарами. Этот титул был отождествлен с именем Иоанн. Чингис (точнее, Темучин) действительно в молодости находился по отношению к Тогрулу в зависимом положении, поскольку тот, по сути, присвоил себе верховную власть в кереито-монгольской конфедерации. Кроме того, Тогрул был побратимом Есугэй-баатура — отца Темучина. Но пути этих двух сильных личностей разошлись. В 1203 году Темучин разбил войска своего названного отца, сам Тогрул погиб.

Предводитель монголов действительно породнился с ван-ханом, переделанным в Иоанна. Но не сам: его сын Толуй взял в жены женщину из рода Тогрула. Правда, не дочь его и не внучку, а племянницу — Соркактани-бэги. Этой христианке суждено было стать матерью нескольких знаменитых монгольских ханов: Мункэ, Хубилая, Хулагу и Ариг-буги, которых она воспитала в уважении к вере Иисуса..

Казалось бы, на мифе о Индийском царстве поставлен крест. Но в Европе все не верили, что волшебной страны не существует. В XIV веке ее отождествили с Эфиопией, однако там его разыскивали уже не итальянцы, а португальцы. История их поисков — предмет отдельного повествования.

Может показаться, что история пресвитера Иоанна — дело давно минувших дней. Но это не так. Современная культура и не думает забывать о нем. Например, мы встречаем царя-священника среди героев романа Умберто Эко «Баудолино» (2002). Над его образом размышляет известный французский философ Филипп Паруа, автор статьи «Путешествие семьи Поло и Царство Пресвитера Иоанна» (1996). В Индийском царстве ему видится вариант архетипа центра Мира, присущего всем культурам. В этом смысле Паруа отождествляет государство пресвитера с замком, где хранится святой Грааль, и с Западным раем Будды Амитабы. Да и русская культура творчески интегрировала в себя образ мистического царя благодаря песне Бориса Гребенщикова «Господу видней» (2008), в которой «престер Джон» ожидает нас в конце духовного пути.

[царь и поп Иван; лат. Presbyter Johannes; старофранц. Prestre Jehan; португ. Preste João], легендарный царь-священник, вымышленный правитель могущественного христ. гос-ва на Востоке. Легенда об И. П. и его царстве оформилась в эпоху крестовых походов и получила широкое распространение в Зап. Европе XII-XV вв. Считалось, что «царство Иоанна Пресвитера», богатое золотом и драгоценными камнями, где жили фантастические люди (пигмеи, исполины, люди с песьими головами (кинокефалы), одноногие люди (монопеды)) и животные (кентавры, единороги, грифоны и проч.) и текли райские реки, находится в Индии, по преданию, обращенной в христианство ап. Фомой. В средневек. Европе бытовало представление о «трех Индиях»: «Малой Индии» (India inferior; между реками Ганг и Инд), «Великой Индии» (India superior; между «Великим морем», т. е. Индийским океаном, и р. Ганг) и «Дальней Индии» (India ultima; нек-рые картографы XII в. помещали ее близ устья р. Инд, др.- в Африке (на территории п-ова Сомали и Эфиопского нагорья) (см.: Miller K. Mappae mundi: Die ältesten Weltkarten. Stuttg., 1895. Fasc. 2. Pl. 11-12; 1896. Fasc. 3. Pl. 2); «царство Иоанна Пресвитера», как правило, отождествляли с «Великой Индией». После того как католич. миссионерам в XIII в. не удалось обнаружить в Азии «царство Иоанна Пресвитера», оно было соотнесено с Эфиопией. Поиски «царства Иоанна Пресвитера» способствовали росту интереса европейцев к неизвестным землям Азии и Африки; легенда о «царстве Иоанна Пресвитера» нашла отражение в картографии XVI-XVII вв.

Развитие легенды об И. П. проходило в неск. этапов; ее оформление следует, вероятно, рассматривать в контексте успехов 1-го крестового похода (1096-1099), образования гос-в крестоносцев на Св. земле и поиска возможных союзников-христиан в борьбе с мусульманами. В 1122 г., при папе Каллисте II , Рим посетил некий Иоанн, «патриарх Индий» (patriarcha Indorum). Как сообщает писавший между 1235 и 1252 гг. хронист Альбрик Труа-Фонтенский, Иоанн прибыл в К-поль за паллием ; папским легатам удалось уговорить его приехать в Рим. В приведенном хронистом рассказе содержатся сведения о гробнице ап. Фомы в г. Майлапур (ныне в составе Б. Ченнаи, адм. центра шт. Тамилнад, Индия) и почитании там св. мощей апостола (Chronica Albrici. P. 824-825; Zarncke. 1879. S. 827-846). «Патриарх Индий», которого исследователи предлагают идентифицировать с несторианским архиеп. Мар Иоанном, ок. 1129 г. выехавшим из Багдада в Индию (Hosten H. Saint Thomas and San Thomé, Mylapore // J. of the Asiatic Society of Bengal. Calcutta, 1923. Vol. 19. P. 153-256), вероятно, мог служить одним из прототипов легендарного образа И. П.

Первым письменным упоминанием об И. П. принято считать запись Оттона Фрайзингенского в «Chronica sive Historia de duabus civitatibus» (Хроника, или История о двух градах). Под 1145 г. хронист пересказывает услышанную в Риме от еп. сир. г. Габала Гуго († 1146/47) историю о христ. правителе дальних земель Востока: «...некий Иоанн, который за Персией и Арменией далеко на Востоке живет как царь и священник (rex et sacerdos) и является, как и народ его, христианином, но несторианином, начал войну против царей Мидии и Персии, братьев, прозываемых Самиардами, и разорил столицу их царства Экбатану. Означенные цари с войском персов, мидийцев и ассирийцев устремились навстречу ему и бились три дня, предпочитая смерть бегству. Пресвитер Иоанн - именно так принято его называть - в конце концов сумел обратить персов в бегство и стал победителем в жесточайшем сражении. Говорят, что после этой победы означенный Иоанн направился на помощь Иерусалимской Церкви, готовый к битве, но, когда пришел к [реке] Тигр, из-за отсутствия корабля не смог переправиться и повернул на север, где, как он знал, эта река в зимнее время покрывается льдом. Там несколько лет он прождал стужи, но мало что обрел из-за температуры воздуха, по причине непривычной погоды утратив многих из войска, и был вынужден вернуться обратно. Полагают, что он действительно принадлежит к древнему роду, из которого происходили волхвы, что упомянуты в Евангелии, и правит теми же народами, наслаждаясь такой славой и изобилием, что, как говорят, не использует иного скипетра, кроме смарагдового» (Ottonis episcopi Frisingensis Chronica. VII 33). Как предполагают исследователи, христ. правитель, упомянутый Оттоном Фрайзингенским, может быть соотнесен с реальным историческим лицом - с Елюем Даши, киданьским полководцем, покинувшим родину из-за экспансии тунгусских племен чжурчжэней (Nowell. 1953; Richard. 1957). В 1-й трети XII в. Елюй Даши создал гос-во кара-киданей (кара-китаев) Зап. Ляо, став его 1-м гурханом (1124-1143). Получив конфуцианское воспитание, он, очевидно, терпимо относился к различным вероисповеданиям; известно, что среди его подданных было много несториан. В битве в Катаванской степи (сент. 1141) Елюй Даши нанес поражение армии сельджукского султана Ахмада Санджара (1118-1157). Подтверждая эту гипотезу, Ч. Бекингем интерпретировал встречающийся в нек-рых рукописях «Хроники...» Оттона Фрайзингенского вариант «Saniardos» (вместо «Samiardos», Самиарды) как указание на подданных Санджара (Prester John. 1996. P. 1-22).

Во 2-й пол. XII в. широкое распространение получило послание, якобы отправленное И. П. визант. имп. Мануилу I Комнину (текст см.: Zarncke. 1879. S. 909-924). В «Послании пресвитера Иоанна» описываются владения И. П. в «трех Индиях» - «от внутренней Индии, где покоится тело святого апостола Фомы... до самой Вавилонской башни», упоминается о подчинении ему 72 областей, из которых не все являются христианскими, и 72 царей, правящих этими землями. Основную часть текста занимает описание чудес Индийского царства: земли полны диковин и населены множеством народов, среди к-рых названы и пропавшие 10 колен Израиля. Текст «Послания...», отличавшийся фантастическими деталями (среди обитателей «царства Иоанна Пресвитера» назывались амазонки, кентавры, гигантские муравьи и т. п.), содержанием перекликался с популярным в средние века «Романом об Александре» и античными описаниями Индии. Хронист Альбрик Труа-Фонтенский отмечает, что «Послание...» было написано ок. 1165 г. и что такое же письмо было отправлено имп. Фридриху I Барбароссе (Chronica Albrici. P. 848-849), однако ни в одной из сохранившихся рукописей «Послания...» указаний на др. письмо нет. Лат. версия псевдоэпиграфа сохранилась более чем в 200 списках; текст письма был переведен на франц., старопровансальский (окситанский), итал., нем., англ., гэльский, ирл., евр. языки (в XIII в. был сделан перевод «Послания...» и на старослав. язык). Согласно одной из гипотез о происхождении текста, «Послание...» было составлено нем. клириком из окружения Рейнальда фон Дасселя, советника имп. Фридриха Барбароссы (Prester John. 1996. P. 171-185). По др. версии, авторство приписывается некоему еврею из Сев. Италии (Bar-Ilan. 1995).

О популярности легенды о христианском царе-священнике свидетельствует и тот факт, что в сент. 1177 г. папа Римский Александр III отправил И. П. письмо, где назвал его «королем Индий» (rex Indorum - текст см.: Zarncke. 1879. S. 935). Послание должен был доставить направленный в Св. землю «магистр Филипп», один из приближенных папы Римского, но ему не удалось найти И. П. (Л. Торндайк считал, что упоминание в письме папы «магистра Филиппа» следует соотносить с клириком Филиппом из Триполи, автором перевода приписывавшегося Аристотелю псевдоэпиграфа «Secreta Secretorum» (Тайная Тайных), к-рый был широко известен в средние века.- Thorndike. 1929. P. 244-245). В XIII в. европ. путешественники, католич. миссионеры и послы (Дж. дель Плано Карпини , Гильом де Рубрук , Риккольдо да Монтекроче, Марко Поло, Иоанн из Монтекорвино) предпринимали попытки найти в Азии потомков легендарного царя-священника.

В эпоху монг. завоеваний 1-й пол. XIII в. предание об И. П. нашло отражение в «Relatio de Davide rege Tartarorum Cristiano» (Повесть о Давиде, христианском царе татар; в получивших распространение в Зап. Европе сокращенных версиях «Повести...» Давид был представлен сыном И. П.; часто имя И. П. замещало имя Давид). После взятия крестоносцами крепости Дамиетта (ныне Думьят, Египет) (нояб. 1219) еп. Акры Жак де Витри проповедовал, что Давид, «правитель обеих Индий», к-рого он считал несторианином, грядет со «свирепыми воинами», чтобы помочь христианам в борьбе с сарацинами. Согласно письму Жака де Витри папе Римскому Гонорию III (апр. 1221), во время осады Дамиетты в руки христиан попало сочинение на араб. (в др. вариантах на халдейском) языке, вскоре переведенное на латынь и старофранц. язык, где сообщалось о вторгшемся в земли сарацин «царе Давиде» (Jacques de Vitry. 2000. P. 624-649; Pelliot. 1951. P. 87). Вера в то, что христ. «армия Давида» вскоре окажет помощь крестоносцам, очевидно, повлияла на решение кард. Пелагия отвергнуть предложенный егип. султаном аль-Камилем выгодный мирный договор, что впосл. привело к потере всех завоеваний 5-го крестового похода. Представляется вероятным, что «Повесть о Давиде...» могла быть написана по прямому указанию кард. Пелагия, сторонника продолжения военных действий в Египте. Сведения о победах «царя Давида» приводит в «Хронике» еще один участник 5-го крестового похода Оливер Схоластик, еп. Падерборнский (Oliver von Paderborn. 1894. S. 258-259, 273-274).

В Зап. Европе эта информация способствовала росту надежд на монголов как на силу, способную оказать помощь крестоносцам. В 1221 г. папа Гонорий III сообщил католич. духовенству, что богобоязненный «царь Давид, прозывающийся в народе пресвитером Иоанном» (rex David, qui vulgo dicitur Presbyter Johannes), сразился с «султаном Персии» (soldano Persidis), завоевал его земли и находится в 10 днях пути от Багдада; в это же время грузины («георгианы») выступили против сарацин (Annals of Dunstable. 1866. P. 66-67; Chronica Albrici. S. 911). Войной с «сарацинами» ошибочно названо нападение монголов на Грузию зимой 1220/21 г. (кард. Пелагий, не учитывая случившегося, требовал от груз. царя Георгия IV Лаши прислать воинов в Дамиетту - Chronica Albrici. S. 911). Разорение ханом Батыем рус. княжеств поколебало представления о монголах как о воинах «царя Давида»; решающую роль в крушении иллюзий сыграли разгром монголами объединенной армии польск. княжеств, военно-монашеских орденов тамплиеров и госпитальеров и Священной Римской империи в битве при Легнице (9 апр. 1241) и опустошение Батыем католич. Венгрии (1241-1242). Несмотря на то что мн. представители монг. знати и приближенные великих ханов были христианами (несторианами), с этого времени монголы стали ассоциироваться с нечестивыми народами Гог и Магог (Mongoli - Magogoli), порождением ада, «Тартара» (Tartari - imo Tartarei). Папские послы, Асцелин и Плано Карпини, указывали, что монголы являются язычниками и настроены враждебно по отношению к Римской Церкви. 22 нояб. 1248 г. папа Римский Иннокентий IV ответил на письмо монг. наместника Ирана Байджу-нойона посланием «Viam agnoscere veritatis», упрекнув монголов за упорство в язычестве. Папа призвал их прекратить кровопролитие и отказаться от угроз христианам (Les Registres d"Innocent IV. P., 1887. Vol. 2. P. 113-114. N 4682).

Вступив в войну с мусульманскими гос-вами на территории Ирака и Ближ. Востока, монголы попытались установить контакт с франц. кор. Людовиком IX Святым . В дек. 1248 г. на Кипр прибыли 2 посла от сменившего Байджу-нойона Эльджигидея. Послы носили христ. имена Давид и Марк и сообщили, что Эльджигидей принял крещение и направлен на Запад ханом Гуюком, чтобы помочь христианам отвоевать Св. землю. 25 янв. 1249 г. монг. послы были повторно приняты Людовиком IX и отплыли из Никосии в сопровождении 3 доминиканцев - Андрея из Лонжюмо , его брата Ги и Иоанна из Каркасона. Доминиканцы везли подарки от франц. короля: священные сосуды, книги и шатер - походную часовню, на стенах к-рой были изображены сцены НЗ (Joinville. 1859. P. 142). Когда послы прибыли ко двору хана, выяснилось, что Гуюк к тому времени скончался, к власти пришла его вдова, регентша Огуль-Каймыш; лишившийся покровителя Эльджигидей был арестован и казнен избранным великим ханом Мунке (1251). Франц. послы были приняты Огуль-Каймыш, желавшей упрочить свое шаткое политическое положение среди монг. элиты. В апр. 1251 г. послы Огуль-Каймыш доставили в Кесарию Палестинскую письмо с требованием покориться и платить ежегодную дань. Миссия францисканца Гильома де Рубрука (1253-1255), воодушевленного слухами о крещении сына Батыя Сартака, закончилась получением такого же письма от хана Мунке; Рубрук сообщал, что Сартак христианином «не хочет называться, а скорее, как кажется, осмеивает христиан» (Рубрук. 1957. С. 117). Несовпадение идеалистических представлений о могущественных христ. полководцах с Востока и политической реальности особенно ярко проявилось во 2-й пол. XIII в., когда появившиеся в Сирии монголы не нашли поддержки крестоносцев. Хотя нойон Китбуга, возглавлявший передовые силы ильхана Хулагу, был несторианином (Киракос Гандзакеци. История Армении. М., 1976. Гл. 62), правители гос-в крестоносцев предпочли заключить союз, направленный против монголов, с прежним противником - мамлюкским Египтом. Армия эмира Бейбарса зашла в тыл корпусу Китбуги и разгромила монголов в битве при Айн-Джалуте (3 сент. 1260), что приостановило монг. экспансию на Ближ. Востоке, а Бейбарс, став султаном, постепенно захватил большую часть христ. владений на Св. земле.

В этих условиях оформился новый вариант легенды об И. П., согласно которому монголы восстали против царя-священника, убили его и притесняли христиан. В «Хронике» Альбрика Труа-Фонтенского представлены 2 разные истории (Chronica Albrici. P. 911-912, 942). Под 1221-1223 гг. сообщается, что «царь Давид» или его сын И. П. разбил куманов (половцев) и русских (имеется в виду битва на р. Калке в 1223) и после известия о потере Дамиетты крестоносцами вернулся на родину вместе с подданными-татарами, к-рые не являются ни христианами, ни язычниками. Под 1237 г. говорится об И. П., умерщвленном находившимся под его властью «варварским народом» - татарами, к-рые тогда же убили 42 епископа в Вел. Армении и по слухам собирались напасть на Венгрию и Куманию. По словам хрониста, посланные для проверки слухов доминиканцы вернулись с сообщением, что татары уже захватили Вел. Венгрию и готовятся к вторжению в рус. княжества (вероятно, имеется в виду 2-е путешествие венг. мон. Юлиана в 1237).

Биограф франц. кор. Людовика IX Жан Жуанвиль рассказывал, что «татары» обитали в пустынной области возле гор, где ожидали пришествия антихриста народы Гог и Магог, подчинявшиеся неск. царям, самым могущественным из к-рых был И. П. Объединившись по совету мудреца, «татары» восстали против И. П., убили его и захватили его страну (Joinville. 1859. P. 143-145). Тот же сюжет присутствует в «Истории татар» (Historia Tartarorum) Симона из Сен-Кантена: у него «татары» убивают «царя Давида», сына И. П.

Гильом де Рубрук сообщает о правившем найманами несторианском «короле Иоанне». После его смерти не осталось наследников; во главе с Чингисом монголы и татары восстали против брата «короля Иоанна» Унк-хана и победили его. Включив в свое повествование легенду об И. П., в целом верно передававшую историю завоевания монголами найманов, Рубрук скептически отзывается о сведениях, к-рые сообщили «татары» об И. П.: «Несториане называли его королем Иоанном, говоря о нем вдесятеро больше, чем согласно было с истиной... из ничего они создают большие разговоры, поэтому они распространили и про Сартаха, будто он христианин; то же говорили они про Мангу-хана и про Кен-хана и потому только, что те оказывают христианам большее уважение, чем другим народам; и однако на самом деле они не христиане. Таким-то образом распространилась громкая слава и об упомянутом короле Иоанне; и я проехал по его пастбищам; никто не знал ничего о нем, кроме немногих несториан» (Рубрук. 1957. С. 115-116). Марко Поло после дидактического рассказа об И. П. и подчинившемся ему «Золотом Царе» также говорит о победе Чингисхана над И. П. («Книга» Марко Поло. 1955. Гл. 65-68, 108-109).

Не обнаружив «царства Иоанна Пресвитера» в Азии, в кон. XIII в. европейцы начинают искать его в Африке, где должна была находиться «Третья Индия» (или «Дальняя Индия»). В XII-XIII вв. из-за скудных сведений об африканском континенте европейцы имели весьма приблизительное представление о географическом расположении Нубии и Эфиопии. Самое раннее сообщение западноевроп. источников о христ. гос-вах в Нубии относится к 1172 г. (о войне христ. царя нубийцев с язычниками в «Хронике» Ришара из Пуату - Ricardi Pictaviensis Chronica // MGH. SS. T. 16. P. 84). В «Хронике» Альбрика Труа-Фонтенского упоминается о нубийских христианах, земля которых велика и многие из них платят дань сарацинам, тогда как И. П. подчиняется множество др. христ. народов (Chronica Albrici. P. 935). В рассказе францисканца Бенедикта Поляка, спутника Плано Карпини в путешествии ко двору монг. хана в 1245-1247 гг., Эфиопией названа «Малая Индия», населенная чернокожими язычниками, тогда как И. П. правит «Великой Индией», крещенной ап. Фомой. Однако еще в 1217 г. магистр Титмар, посетивший Египет как паломник, упоминал о стране христ. народа «иссинийцев» (т. е. абиссинцев) (Thietmar. Iter ad Terram Sanctam // Itinera Hierosolymitana Crucesignatorum, saec. XII-XIII / Ed. S. de Sandoli. Jerusalem, 1983. Vol. 3. P. 288). В «Хронике» Оливера Схоластика, еп. Падерборнского, побывавшего в Египте во время 5-го крестового похода, относительно точно указано расположение Эфиопии (ниже «Леемании» (Йемена) и находящейся рядом Нубии - Oliver von Paderborn. 1894. P. 264). На Херефордской карте мира (1283) эфиопы определены как «христианнейший народ». В 1321-1324 гг. миссионер-доминиканец Иордан из Северака, посетивший Африку и Азию, в соч. «Mirabilia descripta» (Описания чудес) отождествил правителя Эфиопии с И. П., на что, вероятно, повлияла апокрифическая традиция, согласно которой один из новозаветных волхвов - Валтасар - считался чернокожим правителем Сабы.

К XIV-XV вв. относится установление дипломатических контактов между правителями Эфиопии и европ. гос-в. Ок. 1306-1310 гг. в Авиньон к папе Римскому Клименту V прибыло посольство от эфиопского царя Ведем Арада (1299-1314). Описание этого события, сделанное Дж. да Кариньяно, частично сохранилось в пересказе августинца Дж. Ф. Форести да Бергамо (1434-1520) в соч. «Supplementum chronicarum» (Добавление к хроникам, 1483; текст приведен в: Beckingham. 1989. P. 337-338). На Констанцском Соборе (1414-1418) безуспешно ожидали появления делегации от И. П. В 1427 г. при дворе кор. Арагона Альфонса V принимали посольство от «пресвитера Иоанна», каковым, вероятно, считали негуса Исхака (Габра Маскаля II, 1414-1429). В 1428 г. король Арагона отправил посла к эфиопскому царю, называя его «сыном царя Давида», «пресвитером Иоанном Индийским» и «царем царей Эфиопии». Ок. 1439-1441 гг. на Ферраро-Флорентийском Соборе присутствовала делегация во главе с диак. Петром от эфиоп. царя Зара Якоба (1434-1468), в 1450 г. этот царь направил посольство во главе с сицилийцем Пьетро Ромбуло к Римскому папе Николаю V и кор. Альфонсу V.

В XV в. Х. Колумб отправился в путешествие во многом из-за стремления обнаружить «Великую Индию», где, по легенде, правил И. П. Желание найти «царство Иоанна Пресвитера» побуждало португ. инфанта Энрике Мореплавателя (1394-1460) организовывать морские экспедиции. Проникнув в Эфиопию, португальцы действительно обнаружили там христ. гос-во, к-рое, однако, мало соответствовало картине сказочных богатств, представленной в легенде об И. П. В кон. XV в. португ. мореплаватель Педру да Ковильян достиг Эфиопии и был благосклонно принят негусом Эскендером (Константином II; 1478-1494). Не получив разрешения покинуть Эфиопию, он оставался там до своей кончины (после 1526). В 1507 г. португ. флотоводец Триштан да Кунья прислал к нему пресв. Жоана Гомиша.

В 1514 г. в Лиссабоне принимали послов из Эфиопии во главе с Матфеем Армянином. В 1515 г. к эфиоп. негусу было отправлено ответное посольство, в состав к-рого вошел капеллан португ. кор. Мануэла I Франсишку Алвариш (ок. 1465 - ок. 1540). В 1517 г. послам не удалось высадиться в Эфиопии, а возглавлявший посольство Дуарте Галван скончался на о-ве Камаран. Второе посольство под рук. Родригу ди Лима прибыло в Массаву 9 апр. 1520 г. С 30 апр. по 19 окт. 1520 г. 17 португальцев совершили путешествие по Эфиопии, были приняты при дворе негуса Лебна Денгеля (Давида II; 1508-1540); там Алвариш встретил Педру да Ковильяна и неск. др. европейцев, выполнявших функции советников эфиоп. правителя. Алвариш провел в Эфиопии 6 лет и возвратился в Лиссабон в июле 1527 г. Его сопровождал эфиоп. посол Цага Сааб, который привез письма от негуса Лебна Денгеля к кор. Жоану III (1521-1557) и к папе Римскому. В 1533 г. Алвариш лично отвез папе Римскому Клименту VII послание эфиоп. негуса. Соч. Алвариша «Verdadeira Informação das Terras do Preste João das Indias» (Правдивая повесть о землях Пресвитера Иоанна Индийского), изданное в Лиссабоне в 1540 г., стало важным источником по истории Эфиопии в период до мусульм. вторжений XVI в.; в ней содержится 1-е в Европе описание Аксума и Лалибэлы. «Правдивая повесть...» была переведена на итал. (1550), испан. (1557) и нем. (1566) языки. Со 2-й пол. XVI в., когда из-за успешных завоеваний имама Ахмада ибн Ибрахима аль-Гази эфиоп. правители стали регулярно обращаться к португальцам за военной помощью, Эфиопия перестает восприниматься как «царство Иоанна Пресвитера».

В XV в. благодаря контактам с европейцами Эфиопия была правильно локализована на картах мира («Egyptus Novelo» флорентийца Пьетро дель Массайо (1454), «Mappomondo» венецианца Фра Мауро (1460) и проч.). Несмотря на это в течение 2 веков нидерланд. и португ. картографы приводили детализированные карты «Абиссинии, или Империи Пресвитера Иоанна» (Abissinorum sive Pretiossi Ioannis Imperium), якобы расположенной в Вост. Африке, иногда добавляя к ним вымышленные гербы И. П. (Себастьян Мюнстер в «Космографии» (1544), Диего Омем в атласе 1558 г., Абрахам Ортелий в 1570, Иодок Хондий в дополненном варианте атласа Герарда Меркатора (1606), Маттеус Мериан в 1610 и др.).

Образ И. П. был популярен в средневек. лит-ре, легенда о нем быстро слилась с легендой о Граале , во многом благодаря средневек. рыцарским романам. В «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха И. П. назван сыном Фейрефица, «Иоанном-монахом», от которого пошли все христианские правители Востока (Средневековый роман и повесть. М., 1974. С. 576-577). История И. П. и его сына, «царя Давида», была включена Иоанном Хильдесхаймским в «Историю трех царей» (Легенда о трех святых царях. М., 1998. С. 111-113, 177-178). И. П. упоминается в произведениях А. фон Шарфенберга, Л. Ариосто, М. де Сервантеса, Ф. Рабле, У. Шекспира; в новейшее время сюжеты, связанные с И. П., используются и в развлекательной литературе («Пресвитер Иоанн» Дж. Бьюкена (Buchan J. Prester John. N. Y., 1910), и писателями-фантастами Т. Уильямсом, К. Сташефом, в романе «Баудолино» медиевиста и семиотика У. Эко (Eco U. Baudolino. Mil., 2000) и др.).

Ист.: Ottonis episcopi Frisingensis Chronica sive Historia de duabus civitatibus. VII 33 // MGH. Script. Rer. Germ. T. 45. P. 363-367; Послание пресвитера Иоанна / Пер.: Н. Горелов // Послания из вымышленного царства. М., 2004. С. 15-48; Joinville J., de. Mémoires ou Histoire et chronique du très-chrétien roi S. Louis / Ed. F. Michel. P., 1859 (рус. пер.: Жуанвиль Ж., де. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего св. кор. Людовика / Подгот.: Г. Ф. Цыбулько, Ю. П. Малинин, А. Ю. Карачинский. СПб., 2007); Jacques de Vitry. Lettres / Ed. R. B. C. Huygens // Serta mediaevalia: Tractatus et epistulae. Turnhout, 2000. P. 624-649. (CCCM; 171); Relatio fratris Benedicti Poloni // Wyngaert A., van den. Sinica Franciscana. Quaracchi, 1929. Vol. 1: Itinera et relationes Fratrum Minorum saec. XIII et XIV. P. 135-143; Chronica Albrici monachi Trium fontium / Ed. P. Scheffer-Boichorst // MGH. SS. T. 23. P. 848-849, 911-912, 935; Annals of Dunstable // Annales monastici. L., 1866, 1972r. T. 3. P. 66-67; Oliver von Paderborn. Historia Damiatina // Idem. Die Schriften des kölner Domscholasters, späteren Bischofs von Paderborn u. Kardinal-Bischofs v. S. Sabina / Hrsg. H. Hoogeweg. Tüb., 1894. S. 258-259, 264, 273-274; Jordanus Catalani. Mirabilia Descripta: Les merveilles de l"Asie / Ed. H. Cordier, P., 1925; Simon de Saint-Quentin. Histoire des Tartares / Ed. J. Richard. P., 1965; Alvares Fr. Verdadeira informação das terras do Preste João das Indias. Lisboa, 1943; idem. The Prester John of the Indies / Ed. C. F. Beckingham, G. W. B. Huntingford. Camb., 1961. 2 vol.; «Книга» Марко Поло. М., 1955; Плано Карпини Дж., дель. История Монгалов. Рубрук Г., де. Путешествие в Восточные страны. М., 1957; Тафур П. Странствия и путешествия / Пер. и предисл.: Л. К. Масиель Санчес. М., 2006. С. 94, 96, 99, 100, 102, 103, 107, 109, 110.

Лит.: Zarncke F. R. Th. Der Priester Johannes // ASGW. 1879. Bd. 7. S. 827-1030; 1883. Bd. 8. S. 1-186; Thorndike L. A History of Magic and Experimental Science. N. Y., 19292. Vol. 2. P. 236-245; Sanceau E. The Land of Prester John. N. Y., 1944; Brown L. A. The Story of Maps. Boston, 1949. P. 98-99; Pelliot P. Mélanges sur l"histoire des Croisades. P., 1951; Nowell Ch. E. The Historical Prester John // Speculum. Camb. (Mass.), 1953. Vol. 28. P. 435-445; Richard J. L"Extrême Orient légendaire au moyen âge // Annales d"Ethiopie. P., 1957. Vol. 2. P. 225-244; Beckingham C. F. Notes on an Unpublished Manuscript of Francisco Alvares // Annales d"Ethiopie. 1961. Vol. 4. P. 139-154; idem. The Achievements of Prester John. L., 1966; idem. An Ethiopian Embassy to Europe: c. 1310 // JSS. 1989. Vol. 34. P. 337-346; Wright J. K. The Geographical Lore of the Time of the Crusades. N. Y., 1965; Wion F. Le Royaume inconnu: Étude historique: Du royaume du Prêtre Jean à l"empire de l"Agartha. P., 1966; Carreira J. N. Do Preste João às ruínas da Babilónia: Viajantes Portugueses na rota das civilizações orientais. Lisboã, 1980; Ullendorff E., Beckingham C. F. The Hebrew Letters of Prester John. Oxf., 1982; Brincken A.-D., von den. Presbyter Iohannes, Dominus dominantium: Ein Wunsch-Weltbild des 12. Jh. // Ornamenta Ecclesiae: Kunst u. Künstler der Romanik. Köln, 1985. Bd. 1. S. 83-97; Knefelkamp U. Die Suche nach dem Reich des Priesterkönigs Johannes. Gelsenkirchen, 1986; idem. Der Priesterkönig Johannes und sein Reich: Legende oder Realität? // J. of Mediaeval History. 1988. Vol. 14. P. 337-355; Delumeau J. Une histoire de Paradis. P., 1992. T. 1: Le Jardin des délices. P. 99-127; Bar-Ilan M. Prester John: Fiction and History // History of European Ideas. 1995. Vol. 20. N 1/3. P. 291-298; Prester John, the Mongols, and the Ten Lost Tribes / Ed. C. F. Beckingam, B. Hamilton. Aldershot, 1996; Baum W. Die Verwandlungen des Mythos vom Reich des Priesterkönigs Johannes. Klagenfurt, 1999; Donzel E., van. Were there Ethiopians in Jerusalem at the Time of Saladin"s Conquest in 1187? // East and West in the Crusader States: Context, Contacts, Confrontations / Ed. K. Cigaar, H. Teule. Louvain, 1999. Vol. 2. P. 125-130. (OLA; 92); Aubert R. Jean (prêtre) // DHGE. 2000. T. 27. Col. 475-478; Hamilton B. The Lands of Prester John: Western Knowledge of Asia and Africa at the Time of the Crusades // Haskins Society J. 2004. Vol. 15. P. 127-141; Chimeno del Campo A. B. El preste Juan: Mito y leyenda en la literatura infantil y juvenil contemporánea. Fr./M., 2009.

На Руси

«Сказание об Индийском царстве», старослав. вариант послания И. П. визант. имп. Мануилу Комнину, переведенный с греч. или лат. версии (2-я пол. XII в.), получило распространение в XIII-XIV вв. Отрывок 1-й рус. редакции «Сказания...» сохранился в составе «Сербской Александрии». В 2 списках 2-й пол. XV в. представлена 2-я редакция (РНБ. Кир.-Бел. № 11-1088. Л. 198-204; РГБ. Вол. № 309 (667). Л. 1-7). Во всех списках «Сказания...» (кроме Кирилло-Белозерского) текст письма И. П. обрамлен прологом и заключением. И. П.- «царь и поп Иван» - назван в нем «поборником по православной вере Христовой». В «Сказании...» присутствует описание ряда фантастических существ, очевидно, взятых из «Физиолога» (CPG, N 3766). В XIII-XIV вв. актуальность «Сказания...» для жителей Вост. Европы, как и в более раннем западноевроп. его варианте, могла обусловливаться потребностью в идеале могущественного правосл. государя, способного дать отпор мусульманам. В XIV в. присутствующий в «Сказании...» образ царя-священника был в сатирическом ключе использован в «Повести о Митяе» для насмешки над незаконным наместником митрополичьего престола Митяем (Михаилом) . Существует также оспариваемое рядом исследователей мнение, что под влиянием «Сказания...» была написана былина о Дюке Степановиче.

Л. Н. Гумилёв использовал упоминание в слав. «Сказании...» пустыни («песчаного озера») и горных отрогов как признаков царства И. П. для подтверждения своей гипотезы о расположении гос-ва царя-священника в Уйгурии, что, однако, представляется трудно доказуемым, поскольку рассказ о песчаном море присутствует и в лат. версии (Гумилёв. 2004. Гл. 6: Иоанново царство).

Ист.: Баталин Н. И. Сказание об Индейском царстве // Филол. зап. Воронеж, 1874. Вып. 3/4. С. 1-41; Вып. 5. С. 41-56; Вып. 6. С. 57-79; 1875. Вып. 3. С. 80-98; Вып. 5. С. 99-137; То же. Воронеж, 1876; Веселовский А. Н. Южнорусские былины. СПб., 1881. Т. 1/2. С. 173-154; Истрин В. М. Сказание о Индейском царстве // Древности: Тр. слав. комис. МАО. М., 1895. Т. 1. С. 1-75; То же. М., 1893; Сперанский М. Н. Сказание об Индейском царстве // Изв. по рус. языку и словесности. 1930. Т. 3. Кн. 2. С. 369-464; Сказание об Индейском царстве / Подгот. текста, пер. и примеч.: Г. М. Прохоров // «Изборник»: Сб. произведений лит-ры Др. Руси. М., 1969. С. 362-369, 746; То же // ПЛДР: XIII в. 1981. С. 466-473.

Лит.: Полевой Н. Предания в России о царе-священнике Иоанне // Моск. телеграф. М., 1825. № 10. С. 96-105; Миллер О. Ф. Илья Муромец и богатырство Киевское. СПб., 1869. С. 587-616; Жданов И. Н. К литературной истории рус. былевой поэзии. К., 1881. С. 238-239; Соболевский А. И. К истории заимствованных слов и переводных повестей // ИОРЯС. 1905. Т. 10. Кн. 2. С. 140-145; Перетц В. Н. Украïнський список «Сказанiя про Индiйське царьство» // ЗНТШ. 1912. Кн. 9. С. 1-8; Лященко А. Былина о Дюке Степановиче // ИОРЯС. 1925. Т. 30. С. 60-76; Сперанский М. Н. Индия в старой русской письменности // С. Ф. Ольденбургу: Сб. ст. к 50-летию научно-обществ. деятельности: 1882-1932. Л., 1934. С. 463-469; Гумилёв Л. Н. Поиски вымышленного царства. М., 2004.

Ф. М. Панфилов

Пресви́тер Иоа́нн , в русской литературе также царь-поп Ива́н - легендарный правитель могущественного христианского государства в Центральной Азии . Личность, эпоха и местонахождение пресвитера Иоанна и его царства во многочисленных рассказах и свидетельствах на разных языках интерпретируются по-разному, иногда указывая на реальные, а иногда на вымышленные персонажи, причём нередко с фантастическими подробностями.

Энциклопедичный YouTube

• 1 / 5

  С 1165 года в Европе стало распространяться письмо от пресвитера Иоанна - царя Индии императору Византии Мануилу I Комнину . В письме упоминалось, что царство несторианских христиан до сих пор существует. Письмо было переведено на несколько языков, включая иврит . Сохранилось несколько сотен копий письма. Среди рыцарей-крестоносцев во время второго крестового похода было распространено верование, что пресвитер Иоанн окажет поддержку крестоносцам и поможет отвоевать Палестину у мусульман.

  Сам Елюй Даши несторианином не был. Воспитание он получил конфуцианское. Мусульманский автор Ибн аль-Асир называет его манихеем . Свои послания к мусульманским правителям гурхан предварял исламской формулой: «Во Имя Бога, милостивого, милосердного ». Достоверно известно, что незадолго до смерти Елюй Даши перед своими полками приносил серого быка и белую лошадь в жертву небу, земле и предкам, а это явно акт древнемонгольской «чёрной веры». Впрочем, возможно, Елюй Даши (подобно Чингисхану и первым Чингизидам) отличался религиозным равнодушием и совершал языческие обряды в угоду части своей армии. Остается невыясненным, почему Елюй Даши в легенде назван Иоанном. Несториан среди кара-киданей было не меньше, чем язычников, а имя Иоанн в несторианских общинах Центральной Азии было очень популярным.

  Тем не менее, вопрос о личности пресвитера Иоанна до сих пор остаётся открытым.

  Другие теории

  Разные исследователи помещали Пресвитера Иоанна в разные уголки мира.

  • По Гумилеву, Иоанн-хан это хан найманов Инанч-Бильге-Буку хан (1143 - 1198)
  • Herbelot считает Ван-ханом вождём кераитов ,
  • Жербильон - одним из тибетских царей,
  • Лакроз - Далай-ламой ,
  • Фишер - несторианским католикосом .
  • Густав Опперт и Царике отожествили его с Елюй Даши , правителем Западного Ляо ,
  • Брун - с грузином Иване, жившим при Димитрии I, из династии Багратионов.

  Возможным прототипом христианского государства могло быть киданьское царство каракитаев. Другой версией предполагается, что этим государством была Эфиопия , одно из старейших христианских государств Африки.

  Пресвитер Иоанн в художественной литературе

  • В греческом литературном произведении «Сказание о Индийском царстве» (XII век) царь Иоанн предстает властителем сказочно необъятной и богатой страны, полной всяческими чудесами, а при этом также «ревнителем по православной вере Христовой».
  • У Вольфрама фон Эшенбаха имя пресвитера Иоанна упоминается в самом конце поэмы «Парцифаль». Там сказано, что пресвитер Иоанн был сыном Фейрефица, сводного брата Парцифаля, и что от него пошли все христианские короли на Востоке.
  • Альбрехт фон Шарфенберг (XIII век) посвятил свою поэму «Новый Титурель» царю Иоанну и роли Грааля в Индии.
  • В поэме Лудовико Ариосто «Неистовый Роланд» описывается держава христианского царя Сенапа, расположенная в Африке . Прообразом царства Сенапа послужили легенды о пресвитере Иоанне, помещавшие его владения в Эфиопии.
  • В «Гаргантюа и Пантагрюэле » Франсуа Рабле в книге «Пантагрюэль, король Дипсодов, показанный в его доподлинном виде со всеми его ужасающими деяниями и подвигами» о пресвитере Иоанне говорится как о царе Индийском, на дочери которого будто бы женился Панург .
  • Мишель де Монтень в 48 главе I книги «Опытов» пишет о пресвитере Иоанне как о государе абиссинцев.
  • Сервантес в предисловии к Дон Кихоту упоминает пресвитера Иоанна Индийского (Preste Juan de las Indias) в связи с преданием, согласно которому тот был «отменным стихотворцем».
  • В «Странствиях и путешествиях»

  ; легендарный же элемент сказания о царстве, полном всех благ мира, и о царе-священнике, идущем на защиту христиан от неверных, создался благодаря угнетению восточных христиан турками и сарацинами . Первое известие о пресвитере Иоанне находится в летописи Оттона Фрейзингского от 1145 года, откуда оно переходит в другие хроники. Изначально считалось, что государство пресвитера Иоанна находится в Индии , чему способствовали легенда о путешествии туда апостола Фомы , и слухи о существовании в Индии христианских общин (см. Малабарская православная церковь и Сиро-яковитская православная церковь). Таким образом, пресвитер Иоанн считался наследником апостола Фомы на Востоке .

  Письмо пресвитера Иоанна

  С 1165 года в Европе стало распространяться письмо от пресвитера Иоанна - царя Индии императору Византии Мануилу I Комнину . В письме упоминалось, что царство несторианских христиан до сих пор существует. Письмо было переведено на несколько языков, включая иврит . Сохранилось несколько сотен копий письма. Изобретение книгопечатания сделало его ещё более популярным. Среди рыцарей-крестоносцев во время второго крестового похода было распространено верование, что пресвитер Иоанн окажет поддержку крестоносцам и поможет отвоевать Палестину у мусульман.

  Сам Елюй Даши несторианином не был. Воспитание он получил конфуцианское. Мусульманский автор Ибн аль-Асир называет его манихеем . Свои послания к мусульманским правителям гурхан предварял исламской формулой: «Во Имя Бога, милостивого, милосердного ». Достоверно известно, что незадолго до смерти Елюй Даши перед своими полками приносил серого быка и белую лошадь в жертву небу, земле и предкам, а это явно акт древнемонгольской «чёрной веры». Впрочем, возможно, Елюй Даши (подобно Чингисхану и первым Чингизидам) отличался религиозным равнодушием и совершал языческие обряды в угоду части своей армии. Остается невыясненным, почему Елюй Даши в легенде назван Иоанном. Несториан среди кара-киданей было не меньше, чем язычников, а имя Иоанн в несторианских общинах Центральной Азии было очень популярным.

  Тем не менее, вопрос о личности пресвитера Иоанна до сих пор остаётся открытым.

  Другие теории

  Разные исследователи помещали Пресвитера Иоанна в разные уголки мира.

  • Herbelot считает Ван-ханом, вождём кераитов ,
  • Жербильон - одним из тибетских царей,
  • Лакроз - Далай-ламой ,
  • Фишер - несторианским католикосом .
  • Густав Опперт и Царике отожествили его с Елюй Даши , правителем Западного Ляо ,
  • Брун - с грузином Иване, жившим при Димитрии I, из династии Багратионов .

  Возможным прототипом христианского государства могло быть киданьское царство каракитаев. Другой версией предполагается, что этим государством была Эфиопия , одно из старейших христианских государств Африки.

  Пресвитер Иоанн в художественной литературе

  • В греческом литературном произведении «Сказание о Индийском царстве» (XII век) царь Иоанн предстает властителем сказочно необъятной и богатой страны, полной всяческими чудесами, а при этом также «поборником по православной вере Христовой».
  • У Вольфрама фон Эшенбаха имя пресвитера Иоанна упоминается в самом конце поэмы «Парцифаль». Там сказано, что пресвитер Иоанн был сыном Фейрефица, сводного брата Парцифаля, и что от него пошли все христианские короли на Востоке.
  • Альбрехт фон Шарфенберг (XIII век) посвятил свою поэму «Новый Титурель» царю Иоанну и роли Грааля в Индии.
  • В поэме Лудовико Ариосто «Неистовый Роланд» описывается держава христианского царя Сенапа, расположенная в Африке . Прообразом царства Сенапа послужили легенды о пресвитере Иоанне, помещавшие его владения в Эфиопии.
  • В «Гаргантюа и Пантагрюэле » Франсуа Рабле в книге «Пантагрюэль, король Дипсодов, показанный в его доподлинном виде со всеми его ужасающими деяниями и подвигами» о пресвитере Иоанне говорится как о царе Индийском, на дочери которого будто бы женился Панург .
  • Мишель де Монтень в 48 главе I книги «Опытов» пишет о пресвитере Иоанне как о государе абиссинцев.
  • Сервантес в предисловии к Дон Кихоту упоминает пресвитера Иоанна Индийского (Preste Juan de las Indias) в связи с преданием, согласно которому тот был «отменным стихотворцем».
  • В «Странствиях и путешествиях» Перо Тафура пресвитер Иоанн упоминается в рассказе об Индии Никколо ди Конти .
  • Мифическое государство пресвитера Иоанна упоминается в историко-философском романе Умберто Эко «Баудолино », авторство приписывается главному герою романа и его товарищам.
  • Отсылкой к Иоанну Пресвитеру является король Престер Джон из эпопеи Тэда Уильямса «Память, Скорбь и Терн ».
  • Мифическое государство пресвитера Иоанна и он сам являются в романе Кристофера Сташефа «Маг-Крестоносец» (седьмая книга серии «Маг» о приключениях Мэтью Ментрелла).
  • Один из романов известного британского автора Джона Бакана (John Buchan) называется «Пресвитер Иоанн» (Prester John).
  • Царство Пресвитера Иоанна упоминается в начале романа Артура Конан Дойля «Белый отряд » аббатом Бергхершем, перечислявшим главному герою романа Аллейну Эдриксону страны, лежащие далеко на востоке за землями московитов, Иерусалимом и Святой землей.
  • Престера Джона упоминает Борис Гребенщиков в песне «Господу видней», альбом «Лошадь белая» 2008 г. («Можно выйти одному в поле И знать, что ты вооружен Можно идти по пути, В конце которого стоит Престер Джон» ).

  Напишите отзыв о статье "Пресвитер Иоанн"

  Примечания

  Библиография

  • «Послания из вымышленного царства» (СПб., );
  • Pauthier , «Les pays de Tenduk et descendants du prètre Joan»;
  • Gr. Oppert , «Der Presbyter Johannes» in Sage und Geschichte" (Б., );
  • Zarncke , «Der Priester Johannes» (Лпц., 1876);
  • Брун , «Странствования царя - пресвитера Иоанна» («Записки Новоросс. унив.», т. V); «Путешествие генуэзцев вокруг Африки в царство попа Ивана» («Вест. И. Р. Геогр. Общ.», , кн. 5);
  • Баталин Н. Н. // «Филологические записки », Воронеж, .
  • В. Бартольд , «О христианстве в Туркестане в домонгольский период» («Зап. Вост. Отд. И. Р. Археолог. Общ.», т. VIII вып. 1-й).
  • (англ.)
  • (англ.)
  • (англ.)

  См. также

  • Неподтверждённые или вымышленные иудейские государства

  Отрывок, характеризующий Пресвитер Иоанн

  – Vous m"avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball"я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
  Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
  – Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
  – Ти ти ти, a d"autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l"heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu"allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
  Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
  – Vous m"avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l"accorde. Qu"on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
  Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
  – On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
  – Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l"apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
  – Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.

  Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
  Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
  – Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n"oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
  В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
  – Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l"affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui" j"ai l"honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l"ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
  Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
  – De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n"est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s"il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C"est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
  Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
  – Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m"avoir sauve… de cet enrage… J"en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C"est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j"ai recu ca. Sacre dieu, c"etait beau. Il fallait voir ca, c"etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d"un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l"atoux que j"y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n"ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
  – J"y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
  – Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d"une pipe. Et vous nous l"avez fait cranement payer. J"y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c"etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s"y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n"est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
  До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
  – A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d"idee! Qu"avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
  – Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
  – Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
  – Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
  Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
  – Eh bien, si vous ne m"aviez pas dit que vous etes Russe, j"aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
  – J"ai ete a Paris, j"y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
  – Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s"est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n"y a qu"un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
  Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
  – Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d"aller s"enterrer dans les steppes, quand l"armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c"est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l"Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
  – L"Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l"Empereur?.. [Император… Что император?..]
  – L"Empereur? C"est la generosite, la clemence, la justice, l"ordre, le genie, voila l"Empereur! C"est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j"etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m"a vaincu, cet homme. Il m"a empoigne. Je n"ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j"ai compris ce qu"il voulait, quand j"ai vu qu"il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c"est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
  – Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
  Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
  – Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
  Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
  Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.

  ПРЕСВИТЕР ИОАНН - царь и поп Иван, персонаж средневековых легенд и многочисленных сочинений, созданных на её основ е.

  Ми-фический свя-щен-ник-пра-ви-тель мо-гу-щественной хри-сти-ан-ской дер-жа-вы в Ин-дии, про-дол-жа-тель де-ла святого апостола Фо-мы и главный за-щит-ник хри-сти-ан-ст-ва за пре-де-ла-ми Ев-ро-пы. Со-глас-но ле-ген-де, дер-жа-ва пресвитера Иоанна ис-то-ри-че-ски вос-хо-ди-ла к вла-де-ни-ям биб-лей-ских вол-хвов, кре-щён-ных апостолом Фо-мой в Ин-дии.

  Пресвитер Иоанн яв-лял-ся, по од-ной из вер-сий, на-след-ни-ком вол-хвов, по дру-гой - свет-ская власть в их дер-жа-ве бы-ла пе-ре-да-на пра-ви-те-лю в са-не свя-щен-ни-ка, ко-то-рый тра-ди-ци-он-но при всту-п-ле-нии на пре-стол при-ни-мал имя Ио-анн в честь Ио-ан-на Бо-го-сло-ва и Ио-ан-на Кре-сти-те-ля.

  Ле-ген-да о пресвитере Иоанн поя-ви-лась в XII веке на вол-не ин-те-ре-са к восточным стра-нам, вы-зван-но-го ус-пе-ха-ми 1-го кре-сто-во-го по-хо-да (смотрите Кре-сто-вые по-хо-ды). Различные про-из-ве-де-ния о пресвитере Иоанне, глав-ным из ко-то-рых яв-ля-ет-ся фаль-ши-вое «По-сла-ние пресвитер Иоанн» к ви-зантийскому императору Ма-нуи-лу I Ве-ли-ко-му Ком-ни-ну , поль-зо-ва-лись ог-ром-ной по-пу-ляр-но-стью, пе-ре-во-ди-лись на многие язы-ки, в том числе на ста-ро-сла-вян-ский. Пред-став-ле-ния о су-ще-ст-во-ва-нии мо-гу-щественной хри-сти-ан-ской дер-жа-вы пресвитера Иоана асо-хра-ня-лись до XVII века. В пер-вые де-ся-ти-ле-тия XIII века на вол-не слу-хов о татарских за-вое-ва-ни-ях по-лу-чи-ла хо-ж-де-ние ле-ген-да о сы-не пресвитера Иоанна, Да-ви-де, пра-ви-те-ле хри-сти-ан-ско-го на-ро-да та-тар (в не-ко-то-рых ва-ри-ан-тах Да-вид на-зы-вал-ся от-цом пресвитера Иоанна). По-сле втор-же-ния та-тар в Восточную Ев-ро-пу и кру-ше-ния на-дежд на великую хри-сти-ан-скую дер-жа-ву к вос-то-ку от Пер-сии в рас-ска-зах о пресвитере Иоанне поя-ви-лась но-вая кан-ва: та-та-ры, яко-бы, раз-гро-ми-ли его им-пе-рию и уби-ли са-мо-го пра-ви-те-ля.

  Тра-диционные мо-тив ле-ген-ды о пресвитере Иоанне и его на-след-ни-ке - обе-ща-ние ско-рой во-енной по-мо-щи в де-ле ос-во-бо-ж-де-ния Восточного Сре-ди-зем-но-мо-рья от вла-сти са-ра-цин. Рас-про-стра-не-ние слу-хов о пре-сви-те-ре Да-ви-де, ко-то-рый в ско-рей-шем вре-ме-ни при-дёт на по-мощь уча-ст-ни-кам 5-го кре-сто-во-го по-хо-да, воз-мож-но, от-сро-чи-ло за-клю-че-ние ми-ра и пре-до-пре-де-ли-ло по-ра-же-ние кре-сто-нос-цев. По ме-ре на-ко-п-ле-ния зна-ний о стра-нах Вос-то-ка во второй половине XIII века на-де-ж-ды на во-енную по-мощь ус-ту-пи-ли ме-сто рас-су-ж-де-ни-ям о на-ли-чии про-цве-таю-щей восточной дер-жа-вы хри-сти-ан, ко-то-рой не-зна-ко-мы по-тря-се-ния ев-ро-пей-цев.

  Су-ще-ст-во-ва-ло несколько вер-сий от-но-си-тель-но рас-по-ло-же-ния дер-жа-вы пресвитера Иоанна. Со-глас-но наи-бо-лее ран-ней (XII-XIII века), пресвитер Иоанн был пра-ви-те-лем Великой Ин-дии, то есть стра-ны, рас-по-ло-жен-ной на полуострове Ин-до-стан. В XIII веке воз-ник-ли пред-став-ле-ния о том, что ми-фическая стра-на рас-по-ла-га-лась в Центральной Азии (хри-сти-ан-ский на-род та-та-ры), с конца XIII века под «Ин-ди-ей» пресвитера Иоанна ев-ро-пей-цы по-ни-ма-ли пре-имущественно «тре-тью Ин-дию», то есть Аф-ри-ку. Эта ле-ген-да, под-кре-п-лён-ная су-ще-ст-во-ва-ни-ем хри-сти-ан-ской им-пе-рии в Эфио-пии, про-дер-жа-лась до XVII века.Так, «Абис-си-ния, или им-пе-рия Пре-сви-те-ра Иоан-на» в Восточной Аф-ри-ке бы-ла от-ме-че-на на ат-ла-сах